Идеально ровные дорожки, посыпанные ослепительно-белым гравием, окаймлялись ровно подстриженными цветущими кустами роз, аромат цветов которых разливался в воздухе и кружил голову. Фонтан в глубине ухоженного сада заслуживал особого внимания своим великолепием. Неизвестный скульптор вырезал из камня каскад цветов, с лепестков которых тоненькими струйками стекала чистейшая, прозрачная вода, создавая в лучах солнца впечатление больших капель росы. Придворные, прогуливавшиеся небольшими группками по тропинкам королевского парка, были одеты пышно и ярко. Грагит не понимал этой особенности людей — напяливать на себя такую кучу одежды в жаркий летний день, когда даже легкий ветерок, ненароком коснувшийся волос, казался большим благом.
Придворные же в свою очередь с нескрываемым интересом разглядывали смешанную делегацию из драголов и гномов. Не так часто эти дети гор и подземных пещер появлялись среди людей. К тому же о них ходило столько слухов, утверждающих непревзойденность этих существ по части добычи и изготовления великолепных украшений. Так как смысл жизни многих из этих людей составлял именно интерес к придворным интригам, безумно дорогим и красивым украшениям, их взгляды сразу же прикипели к небольшому кованому сундучку, который бережно несли два драгола. Более того, многие из них, словно невзначай, повернули в сторону дворца в надежде попасть на Предстоящее представление.
Пройдя по широким коридорам, делегация была остановлена перед большими двустворчатыми дверьми, по краям которых стояли два гвардейца в полном боевом облачении. К счастью, ожидание оказалось недолгим, и после того как церемониймейстер их объявил, двери в тронный зал гостеприимно распахнулись.
Король оказался еще нестарым крепким мужчиной, примерно пятидесяти лет. Небольшая остроконечная бородка с проседью, живые умные глаза под густыми бровями и крепкие ухоженные руки. В отличие от, придворных, расфуфыренных и утопающих в кружевах, одежда короля выгодно отличалась своей уместностью и отсутствием лишних деталей. Переведя взгляд на соседний трон, Грагит поразился белоснежной коже молодой стройной девушки с практически белыми волосами. Такого цвета волос Грагит не видел никогда. Он даже не подозревал, что такие бывают. Внимательно вглядевшись в нее, он заметил несомненное сходство с королем и разумно предположил, что это и есть его дочь, для которой их делегация и привезла свои подарки. Среди этих подарков затесалось и его творение — браслет, выложенный разными каменьями, и в комплект к нему небольшое ожерелье. Решив узнать, какое впечатление это все произвело на гнома, он обернулся к своему другу и вопросительно поднял брови. Гном, заметив жестикуляцию Грагита, удовлетворенно поднял большой палец, который должен был означать, что ему понравилось. Что конкретно ему понравилось, Грагит решил уточнить позднее. Тем более что к этому моменту общение глав их делегации с королем подошло к самому животрепещущему моменту — вручению даров.
В одну минуту неизвестно откуда был принесен небольшой инкрустированный столик, на который и был водружен со всеми предосторожностями кованый сундучок. Гномы изготовили серебряный поднос, пронизанный золотыми нитями, сплетающимися в причудливый узор. Именно на этот поднос и выгрузил Мастеровой Мармейфлик подарки от драголов. Подарки, поднесенные гномьим народом, отличались изяществом и необыкновенной прочностью. Здесь был великолепный меч, изготовленный персонально под руку короля (и откуда они только узнали нужные размеры?), а также тончайшего плетения, почти невесомая кольчуга для принцессы. На недоумевающий взгляд Грагита Драрг только хитро ухмыльнулся и подмигнул.
Дальнейшая церемония Грагита совершенно не заинтересовала, и он вздохнул с облегчением, когда все формальности были закончены и стороны откланялись друг другу. За воротами Мастеровой Кракс обратился к друзьям:
— Ну что ж, спешу вас порадовать. Все основные дела мы здесь закончили и в самое ближайшее время можем возвращаться домой. Соскучились небось?
Изобразив согласие с его словами, друзья многозначительно переглянулись. Судя по всему, времени на дальнейшие размышления и поиски у них не оставалось.
Следующие два дня пролетели как один миг. Посольство спешно собиралось домой, стремясь поскорее закончить все дела в городе. Не найдя другого выхода, ребята решили довериться сыну кузнеца, с которым очень сдружились за последнее время. Войдя в их ситуацию, тот пообещал помочь и за небольшую плату снял для них комнатку на окраине города, в полном удалении от людных улиц. Здесь было относительно спокойно и в таком месте их не должны были скоро найти. Туда друзья и отправились, тихонько улизнув незамеченными во всеобщей суматохе накануне отъезда.
Стоило нам выехать из леса на широкий тракт, как впереди замаячили белоснежные стены большого города. По этой дороге свободно могли разъехаться две, а в некоторых местах и три груженые телеги. По мере того как мы приближались к городу, движение на тракте становилось все более оживленным. А под высокими стенами, перед двумя башнями с въездными воротами между ними, образовалась огромная очередь из желающих попасть в город до темноты. Как же я давно не стояла в очередях и сейчас, глядя на эту внушительную толпу, перекрывшую доступ к воротам, с ужасом понимала, что такими темпами мы вряд ли сегодня сможем заночевать под крышей. В лучшем случае это будет завтра. Видимо, эти мысли были написаны на моем лице; по крайней мере, Махлюнд, посмотрев на меня только усмехнулся и успокаивающе проговорил: